Поляковская М.А., Чекалова А.А. Византия: быт и нравы. Свердловск: Изд-во Урал. Ун-та, 1989, 304 с.

Из гл. 2 «Закат античности: жилище, костюм, круг интересов византийца»
Стр. 79-87

Тенденции к строгости можно заметить и в одежде. Если охарактеризовать костюм того времени в двух словах, то можно сказать, что одежда (как мужская, так и женская) ста-новится более закрытой. Основной одеждой оставалась льняная или шерстяная (в зависи¬мости от сезона) туника и плащ. Однако покрой их су¬щественно меняется. Туника почти целиком закрывает ноги, спускаясь до самых лодыжек. Появляются длин¬ные рукава. В эпоху Юстиниана у наиболее экстрава¬гантной части молодежи эти рукава были очень узкими [у запястья, сильно расширяясь к плечам. В этом сказы¬валось стремление подчеркнуть красивое, физически развитое тело (Прок. Тайн, ист., VII, 13). Вообще же в покрое платья следовали контурам человеческого тела, a чрезмерная пышность в одежде являлась предметом осуждения.
У мужчин входят в моду штаны, которые как на За¬паде, так и на Востоке получили столь широкое распро¬странение, что император Гонорий, считая эту одежду несовместимой с понятием «римлянин», издал закон, запрещающий ношение штанов. Запрет, по-видимому, реальной силы не имел. Более того, появляется специальная профессия брючника. Штаны были необычай¬но модны в Византии во времена Прокопия (Там же, VII, 14).
Более закрытой становится и обувь, которая напоми¬нает военную (Там же, VII, 14). В среде богатых моло¬дых щеголей на рубеже IV-V веков вошло в обычай носить об-тягивающие ногу сапоги, расшитые яркими узорами из шелковых нитей. Обращаясь к подобным модникам, осторожно ступающим по улицам, опасаясь запылить или испачкать в грязи свою изящную обувь, Иоанн Златоуст ядовито советовал им ради пущей со¬хранности вешать сапоги на шею или положить их себе на голову (Патр.гр., т. 58, колон. 501). В VI веке осо¬бенно модной у богатой молодежи становится гуннская обувь с загнутыми носами (Прок. Тайн.ист., VII, 14).
Одежду и обувь шили не только на заказ, но и на продажу. Синесий Киренский (V век) пишет брату о прибытии в Фикунт некоего афинянина, продавца обуви и одежды, кото-рый как это следует из текста письма, периодически приезжал со своим товаром в этот ли-вий¬ский город (Патр.гр., т. 66, колон. 1380).
Прическа у мужчин продолжала оставаться римской. Они либо брились, либо носили короткую бороду и не¬большие усы. Но в VI веке входят в моду усы и борода, «которым по-зволяли расти пышно, как у персов» (Прок, Тайн.ист., VII, 9-10). Волосы модники спереди стригли у висков, позволяя им сзади расти на гуннский манер, свободно и без всякой причес-ки (Там же).
Волосы являлись предметом особой заботы женщин. Иоанн Златоуст неоднократно говорит о причудливом плетении женских волос (Патр. тр., т. 48, колон. 589). «Златовидные волосы, блестящие и светящиеся», вьющиеся кольцами и уложенные так, что напоминают ша¬тер или башню - такими изображают женские прически Григорий Богослов и Синесий Киренский. «Греховные» заботы византийских женщин о своих прическах были не по душе служителям церкви, и 96-й канон Трулльского собора указывает: «Мы отечески врачуем тех, кто на соблазн другим убирает и украшает волосы искусст¬венным образом и тем самым предлагают нетвердым ду¬шам приманку, врачуем подобающей эпитимией, настав¬ляя их и поучая жить скромно...»
И все же прически византийских женщин были, по всей видимости, более скромными, чем у римских мат¬рон, чья затейливая фантазия может сравниться лишь с необычайной экст-равагантностью XVIII века. Во вся¬ком случае, мы ничего не слышим о металлических кар¬касах для причесок и светлых париках, столь распространенных в Риме. Необходимой дета-лью женского туа¬лета, вероятно, не без влияния христианства, стало по¬крывало, ниспадав-шее с головы на плечи и порой почти скрывавшее лицо (Евагр., III, 34). Сбросить покрывало на плечи и тем самым совершенно открыть голову и лицо считалось верхом неприличия и могло сойти с рук только актрисе (Виз.лег., с. 18).
Но, словно для того, чтобы компенсировать скром¬ный покрой одежды и несложность прически, ткани жен¬ского костюма становятся более яркими. Впрочем, это касается и муж-ских одежд. В моду входит шелк, кото¬рый, во всяком случае в одежде придворных, посте-пенно вытесняет лен и шерсть. В IV веке в среде аристократов в большой моде были ткани, расшитые крупными фи¬гурами людей, животных, птиц и растений. Целые кар¬тины (сюжеты которых были навеяны как язычеством, так и христианством) разворачивались на тканях, ко¬торые использовались и для одежды, и для драпировок. Не только женщины, но и мужчины любили пощеголять в подобной одежде. В своих пышных костюмах они вы¬ходили на пло-щадь иногда лишь для того, чтобы уди¬вить ими прохожих. Дети окружали их, смеясь и пока-зы¬вая пальцами на изображения, которые разворачивались перед их любопытным взором: лес, скалы, охотники, львы, леопарды, медведи, быки и собаки. На других костюмах можно было увидеть евангельские сцены: Христа с его учениками, сцену воскрешения Лазаря, ис-целение расслабленного и т. п. По сюжетам, манере исполнения и яркости красок они так напоминали мо¬заики того времени, что казались прохожим одушевлен¬ными стенами (Патр.гр., т. 40, колон. 165-168; т. 83, колон. 617).
Подобная мода продолжала существовать и в VI веке. Во всяком случае, на мозаике церкви Сан-Витале в Ра¬венне пурпурный плащ Феодоры украшен сценой по¬клонения вол-хвов. В целом, однако, знатные дамы в этот период предпочитают пестрые восточные ткани с мелким рисунком. Незадолго до этого в моду входят ткани с изображениями цветов, плодов и растений.
Непременным атрибутом богатого женского туалета служили украшения из жемчуга, золота, серебра, бисе¬ра и драгоценных камней. Людям нравилось «услаж¬дать глаза блеском и красотой драгоценностей». Не только женщины, но и мужчины носили перстни со встав¬ленными в них каменьями (Код. Юст., XI, 12). Даже военная одежда (Там же), пояса, уз-дечки украшались золотом и драгоценными камнями. Что же касается женщин, то не было ничего, «что они не сделали бы, чтобы заполучить красивые серьги» (Патр.гр., т. 48, колон. 787). Руки, шея, прическа, весь женский наряд сверкал золотом, жемчугом, драгоценными камнями, и «даже нагота ног была украшена перлами». Не толь¬ко аристократки, но и жен-щины небогатые стремились приобрести украшения, которые являлись порой единст¬венной ценностью в семье. В утешение тем, кто не мог приобрести украшения из драгоценных ме-таллов и кам¬ней, существовала масса всевозможных подделок, а так¬же изделия из меди и бронза.
Куда бы ни выходила женщина, даже в бани, она надевала на себя массу драгоценно-стей, хотя в банях их нередко воровали (Там же, т. 48, колон 581). Жен¬щины были настолько привязаны к своим безделушкам, что Иоанн Златоуст решается даже сказать, что они любят их почти так же, как собственных детей (Там же, т. 48, колон. 787-788). Впрочем, женские украшения (ожерелья, браслеты, серьги и кольца) не отличались изяществом, были тяжело-весны и неудобны. Большие и тяжелые серьги, например, нередко приводили к дефор¬мации ушей.
Большое распространение имели различные космети¬ческие средства. Женщины румя-нились, заботились о белизне своего лица, подкрашивали глаза и ресницы. Тело умащивали благовониями. Особенно любили ро¬зовое масло.
Богатые женщины ездили в повозках, запряженных мулами, и бывали порой настоль-ко изнежены, что не хотели даже улицу перейти пешком (Там же, т. 57, ко¬лон. 79). Если же муж давал лошакам другое назна¬чение, в доме воцарялись «уныние, ссора и упорное мол¬чание» (Там же, т. 48, колон. 583). Повозку щедро ук¬рашали, и Златоуст не без сарказма за-мечает, что и голова жены, и голова лошади удостаиваются одной и той же чести (Там же, т. 62, колон. 259).
Как ни убеждал талантливый проповедник своих слушательниц, что чрезмерная рос-кошь мешает выя¬виться природной красоте и лишь подчеркивает безо¬бразие лица, что рядом с блеском жемчужины кожа кажется еще смуглее (Там же, т. 48, колон. 581), лю¬бовь к рос-коши брала свое. Даже в церковь женщины являлись в изящных нарядах, сияя золотом и блеском драгоценных камней (Там же, т. 62, колон. 541). Дома за трапезой, после службы в церкви обсуждались не только слова проповедника, но и женские наряды и драгоценности (Там же, т. 58, колон 786). Думая только о том, чтобы затмить соперниц, женщины докучали своим мужьям постоянными требованиями купить «и платье более дорогое, чем у соседки и женщины равного звания, и белых мулов, и золотую сбрую» (Там же, т. 51, колон. 192).
Даже девственницы и вдовы умели проявить боль¬шое искусство в подборе предпи-санных их положению темных простых одежд. Их обыкновенные платья быва¬ли порой на-столько изысканны, с такой заботливостью перевязаны поясом около груди, что были более оболь¬стительны, чем всевозможные шелковые наряды (Там же, т. 62, колон. 541-542). С большой тщательностью накладывали они вокруг лица повязку, которая была значительно белее их кожи, а затем сверху набрасывали черное покрывало, так чтобы черный цвет на бе-лом фоне выглядел более выигрышно (Там же, т. 62, ко¬лон. 542).
Костюм византийца отражал социальное положение его обладателя. Прокопий пори-цает стасиотов за то, что они одевались более роскошно, чем это требовало их положение и достоинство (Прок. Тайн.ист., VII, 11). Крестьяне, даже состоятельные, носили скромные, хотя и добротные одежды, сшитые в родной деревне. Иоанн Златоуст просил своих прихо-жан-антиохийцев не осуж¬дать деревенский покрой их платья. Украшений не но¬сили даже жены зажиточных крестьян84. Туники бед¬няков были короче, чем у людей с положением, мате¬риал грубее. Эта одежда была простой и удобной для работы. Бедняк, как правило, имел лишь одно платье, иногда заношенное до дыр. Богачи, напротив, надевали несколько одежд даже в жару (Патр.гр., т. 62, колон. 259).
В среде византийской аристократии существовала масса разнообразных знаков отли-чия, заметно услож¬нившихся со времен Римской империи. У римлян отли¬чительным призна-ком сенаторского звания были пур¬пурные полосы на одежде, которые назывались «клавы». Они постепенно утратили свое значение, и любой сво¬бодный римлянин мог украсить край одежды такими полосами. В Византии же клавы являются непремен¬ным отличительным признаком высокого положения и приобретают вид не только полос, но и квадратов, ромбов, углов, крестов, кругов. Высшим отличительным знаком был золотой ромб (тавлион) на пур-пурном пла¬ще императора. Ближайшие сподвижники императора носили пурпурные ромбы на белой одежде. Знаками отличия были также золотые пояса, бляхи и застежки. Весьма рас-пространенным явлением в эту пору было ношение амулетов, которым приписывали чудо-действен¬ную силу. Объяснялось это тем, что все византийцы (и язычники, и христиане), на-чиная с императора и им¬ператрицы и кончая последним нищим, были удивитель¬но суевер-ны.

Из гл. 3 «Византийское средневековье: праздники и будни»
Стр.134-146

Все большее влияние Востока сказывалось и в одеж¬де византийцев того времени.
Одежде жители империи, особенно высшие слои, при¬давали огромное значение. Мужчин она интересовала, пожалуй, даже больше, чем женщин, ибо одежда четко определя-ла ранг и общественное положение ее облада¬теля. Константин VII Багрянородный в настав-лении своему легкомысленному и жадному до удовольствий сыну Роману всячески стремит-ся внушить мысль о том, как следует василевсу «говорить, ходить, держаться, улыбаться, садиться, одеваться» (Конст. Багр., с. 4).
Тщательно, входя во все детали, Константин VII описывает костюмы императора и придворных 13 сте¬пеней, придавая немалое значение цветовой гамме на¬рядов и их отделке.
Все учреждения как гражданской, так и военной службы, все военные отряды отлича-лись друг от друга костюмом. Мало того, одежду меняли в зависимости от праздника и це-ремонии, а нередко и в ходе ее. Детали костюма играли весьма важную роль в придворных тор¬жествах.
Основной верхней одеждой продолжала оставаться римская туника-далматика, пре-терпевшая, однако, за¬метные изменения, в которых сказалось длительное со¬седство визан-тийцев с иными народами в пределах импе¬рии и на ее границах. Появились различные виды туни¬ки-далматики, отличавшиеся друг от друга покроем или материей и предназначавшиеся для разных целей, на¬девавшиеся в разных случаях и называвшиеся разными именами. В кни-ге «О церемониях византийского двора» мы находим несколько видов туники-далматики: дивитисий, коловий, иматий, стихарь и др.
Исключительно парадной одеждой был дивитисий. Именно в него облачился Ники-фор II Фока при своем триумфальном въезде в Константинополь (Конст. Багр., с. 97). Диви-тисий представлял собой длинную, сравни¬тельно узкую в подоле тунику с широкими рука-вами. Позднее такая туника стала называться саккос и под таким названием вошла в облаче-ние русских патриар¬хов 104.
В дивитисий василевса венчали на царство, в этом же наряде он бракосочетался, при-нимал чужеземных послов, слушал литургию в храме св. Софии, являлся народу на иппо-дроме. В дивитисий облачали импера¬тора и тогда, когда отправляли в последний путь105. Шили дивитисий из наиболее дорогих тканей.
Для выходов к дивитисию полагался плащ-хламида, а в исключительно торжествен-ных случаях цицакий или лор. Цицакий появился в парадном гардеробе византийцев со вре-мени женитьбы Константина Копронима на хазарке. Он считался одним из самых велико-лепных и торжественных облачений и надевался главным обра¬зом только в день коронации, в пасхальную неделю и не¬которых других, особо торжественных случаях (Конст. Багр., с. 38). Его отличие от хламиды не вполне ясно, но, по всей вероятности, он изготовлялся из материи, затканной цветами (в турецком языке «чичак» означает цветок).
В первый день пасхи василевс надевал поверх дивитисия лор, который восходит к трабее римских консу¬лов. Это верхняя накидка или перевязь, идущая от по¬дола спереди на правое плечо, спускающаяся отсюда под правую руку и, пройдя по груди на левое плечо, спускающаяся затем по спине к правому боку, а от него по животу проходящая по левую ру-ку, с которой она свешивается длинным концом. Постепенно трабея из длинного расширяю-щегося на одном конце полотнища сделалась полотнищем одинаковой ширины и стала на¬зываться лором (ремень, пояс), но надевалась по-преж¬нему. Дальнейшие изменения лора связаны с тем, что из-за увеличения украшений на нем он делался все тя¬желее и толще, об-вивать его несколько раз вокруг шеи и груди стало очень затруднительно. Поэтому для удоб¬ства надевания лор стал расчленяться на части, которые надевались отдельно. Та часть лора, которая обвивала шею и перекрещивалась на груди, получила форму ши¬рокого воротника или оплечья, из-под которого выходила или к которому пристегивалась передняя вертикаль-ная часть. Эта последняя часть иногда просто нашивалась на платье. Часть лора, шедшая по-перек тела и спускав¬шаяся через левую руку, мало-помалу сокращается в размерах и в более позднее время превращается в по¬перечную нашивку, так что самостоятельной частью оста-ется только оплечье. В такой форме, т. е. в виде оплечья, лор перешел в орнат русских царей вместе с царским титулом и введением коронационного обряда.
Как уже говорилось, лор был частью самого торжест¬венного, самого парадного одея-ния василевсов. Перво¬начально в Византии его надевали лишь в дни праздне¬ства консульст-ва, которое обычно имело место первого января. В период иконоборчества празднование консуль¬ства и соответственно консульское одеяние передвину¬лось на пасху. Постепенно в результате этого облачение на пасху василевса и высших сановников в консульские одеяния стало традиционным, обычным даже и тогда, когда василевсы перестали отмечать консуль-ства, от которых остался лишь этот обряд облачения.
Облачение василевса и высших сановников в лоры в дошедших до нас описаниях пас-хальных обрядов является уже прочно установившимся обычаем и, состав¬ляя неотъемлемую принадлежность пасхальных церемо¬ний, получает особый христианский смысл, тесно свя-занный с важнейшими религиозными праздниками. В менее торжественных случаях (для ежедневных вечерних приемов во дворце, для езды верхом и других церемоний) надевался коловий. Это туника-далматика с короткими, не доходящими до локтей рукавами или вовсе без рукавов. Обычно коловий отделывался жем¬чугом, драгоценными камнями, золотой кай-мой и на¬шивками (Конст. Багр., с. 80, 188).
Весьма ходовой одеждой у придворных был скарамангий. В книге «О церемониях ви-зантийского двора» слово, обозначающее эту одежду, встречается чуть ли не на каждой странице. В свое время это была кафтанообразная одежда азиатских всадников-кочевников. От них она перешла к персам, а затем в ходе длительных византийско-иранских войн с VII века была поза¬имствована византийцами110. Сначала скарамангий носили кава-леристы, но постепенно он стал придворной одеждой и получил широкое распростране-ние. Это кафтан, т. е. распашная одежда разного покроя и разного рисунка, но непременно имеющая спереди полы.
Цвета скарамангиев отличались яркостью и разно¬образием: зеленый, розовый, крас-ный, фиолетовый, персиковый, лимонный, голубой, желтый, белый и т.д. Костюм мог де-латься из одного куска ткани или из разных, верх из одного, низ из другого, причем из кус-ков тканей разной окраски. Сочетали, например, зеленый и фиолетовый цвета или красный и зеленый, как это было, у скарамангиев протоспафариев. Как мы видим, сочетание красок от-личалось большой смелостью.
В том месте (у талии), где куски ткани сшивались, надевали пояс, по временам очень широкий, закрывающий значительную часть живота. Имели скарамангии и воротники.
Скарамангий настолько пришелся византийцам по вкусу, что из кавалеристской оде-жды он превратился в костюм высших сановников и самого василевса. Василеве надевал его почти всякий раз, когда выходил или выезжал из дворца.
В скарамангий ездили верхом, на лодке и вообще употребляли для выходов. Кроме того, придворные надевали его для ежедневных утренних приемов во двор¬це. По утрам в скарамангий облачался и василевс.
Вполне понятно, что, став придворной одеждой, ска¬рамангий претерпел существен-ные изменения. Он удли¬нился, стал отделываться жемчугом, драгоценными кам¬нями, золо-тыми нашивками, каймами. Он считался не¬сколько более парадной одеждой, чем коловий.
В более торжественных случаях на скарамангий по¬лагалось надевать хламиду или са-гион. Сагион - это военный плащ. В подобном плаще изображен Василий II Болгаробойца на известной миниатюре. Хотя сагион оставался преимущественно военной одеждой и воена¬чальники надевали его даже в самых торжественных случаях, когда равные им гражданские сановники обла¬чались в более парадные плащи- хламиды, он в то же время сделался повсе-дневным плащом василевса и при¬дворных (Конст. Багр., с. 47, 242).
В зависимости от случая придворную одежду раз¬личным образом украшали и отде-лывали. В пасхальную неделю, например, василевс выезжал в золотистом ска¬рамангий. Зо-лото, золотые бордюры, нашивки, вышивки, золотое тканье составляли постоянное украше-ние и су¬щественный признак византийских парадных одеяний. Этот восточный обычай делал костюм более тугим и гладким, более узким и лишенным многочисленных скла¬док, нежели в античную эпоху.
Парадная одежда византийцев была очень дорогой. Известна, например, одежда стои-мостью более 10 номисм. Правда, подобная одежда не подлежала продаже и носить ее имели право исключительно василевс и при¬дворные.
Дорогой роскошной одеждой украшали парадные залы дворцов (Там же, с. 571), до-полняли ею внутреннее убранство церквей, а также как знак особой милости посылали в дар чужеземцам (Там же, с. 661). Роман Лакапин, например, послал одному из итальянских ко¬ролей комплект скарамангиев для его двора: желтых, розовых, голубых, белых.
Посылали одежду и в подарок друг другу. Так, Иоанн Апокавк обещал подарить од-ному из своих адресатов кожаное платье (Иоанн Апок. Эп., 73). По какой-то причине он не смог этого сделать и послал ему свое пла¬тье, написав при этом, что оно большое и довольно длинное, и посоветовав приладить его по себе. В свою очередь он получил в подарок мехо-вую одежду из лисьих шкур (Там же. Эп., 76). А патриарх Николай Мистик в каче¬стве благо-дарности за посланного ему в подарок коня отправил своему адресату головной убор (Там же. Эп., 108).
Домашняя одежда византийцев даже очень высокого ранга существенным образом отличалась от парадной и была значительно скромнее. Скромной она была и у большинства населения вообще. Мать Михаила Пселла, например, предпочитала носить темную одежду и не пользовалась никакими украшениями. Так же поступали и многие другие женщины. Надо сказать, что женский костюм на протяжении веков менялся мало. Обычно это была длинная туника с длинными до запястья рукавами. Непременным добавлением к ней, особенно когда жен¬щина выходила из дому, был плащ-покрывало, который одевался наискось.
Почти не претерпевала изменений одежда основных тружеников империи - крестьян и ремесленников. Это все та же рубаха-хитон из грубой ткани, подвязанная вместо пояса простой веревкой, такие же штаны, корот¬кий, перекинутый через плечо плащ, перевязанные крест-накрест ремешком сапоги.
Одежда изготовлялась из льняных, шелковых и шер¬стяных тканей. Чисто шелковые ткани ценились на вес золота. Особенно ценными считались пурпуровые ткани различных оттенков. Были ткани, в которых на каждые две нити пурпурово-шелковых приходилась од-на золотая.
Подобные ткани, которые нередко имитировали иран¬ские (постсасанидские) и му-сульманские, в X-XI веках украшались орнаментами или фигурами птиц и живот¬ных: ор-лов, павлинов, львов, слонов. Нередко они содержали также персонификации городов и изо-браже¬ния императора на коне, что свидетельствует и о сохра¬нении позднеантичной тради-ции. Из таких тканей не только изготовляли одежду, но ими украшали во время торжествен-ных церемоний дома на улицах города и внутренние залы дворцов (Конст. Багр., с. 12).
Большее распространение имели ткани, в которых шелковая нить чередовалась с шер-стяной. Чем больше шерстяных нитей, тем дешевле ткань. Льняные ткани также были раз-личного качества. Некоторые были настолько тонкими и легкими, что це¬нились дороже шер-стяных. По свидетельству Иоанна Камениаты, арабы после захвата Фессалоники, набрав го-ры тончайших льняных материй, не захотели брать шерстяных (Иоанн Кам., гл. 58, с. 196).
И среди мужчин, и среди женщин, правда, главным образом представителей знати, привычным было носить ювелирные украшения - ожерелья, диадемы, серьги, кольца, брас-леты. Все эти предметы роскоши заметно отличаются от украшений, которые носили визан-тийцы ранней эпохи. Они стали более яркими и многоцветны¬ми. Эта любовь к полихромии возникла и укоренилась в VII - начале IX века, а к середине X века этот тип ювелирных ук-рашений выступает как вполне сложив¬шийся.
Большое место в оформлении ювелирных украшений X-XII веков занимает перего-родчатая эмаль, широко привлекавшаяся при отделке перстней, браслетов и про¬чих предме-тов роскоши. Изделия эмальеров были хоро¬шо известны Константину Багрянородному, по словам которого, ими украшались даже конские сбруи (Конст. Багр., с. 99, 572, 581, 640).
От XI века сохранилась корона Константина IX Мономаха, хранящаяся в Будапеште. Рядом с офици¬ально торжественными, статичными изображениями самого василевса, его жены Зои и ее сестры Феодоры на короне помещены фигуры танцующих в восточной манере плясуний. Эти стройные, гибкие, как бы пока¬чивающиеся в танце женщины скорее напоми-нают об искусстве Сирии, Персии и Индии, нежели искусстве Греции и Рима ш. Восточное лицо Византии в украше¬ниях, как и в других памятниках быта, проступает весьма отчетливо.

Из гл. 4 «Поздняя Византия: традиции и новшества»
Стр. 205-220

Одежде была отведена значительная роль в ритуале поздневизантийской жизни: она соответствовала социальному положению, сану, родственным связям, влия¬тельности. Оп-ределялась одежда и степенью торжественности случая, в связи с которым она была на-дета.
Первым признаком царской одежды была, как и в прошлые века, красная обувь - са-пожки или сандалии (Григ., III, 4.-I, 69.4-6; Акроп., 40.-67, 16-18; Пахим., II, 24.-I, 24, с. 132.2). Парадным одеянием императору служил златотканый саккос, перепоясанный широким поясом - лоросом. Непременным атрибутом парадной одежды был император-ский венец - стемма (Пс.-Код., IV, р. 200.2-48), представлявшая собой широкий золо¬той обруч с крестом из драгоценных камней в очелье. В поздневизантийское время стемма имела тулью (аир), напоминающую персидскую тиару, с крестом вверху. Непарадному платью им-ператора - рухону - соответст¬вовал венец с лилиями или четверолистником по краю обру-ча. В императорском гардеробе была и калиптра, высокая шапка, украшенная жемчугом, драгоценными камнями и покрытая сверху дорогой материей (Григ., VII, 8.-I, 258.10-12; XI, 11, 567; Акроп., 40.-67.17). Один из головных уборов императора назывался фиал и напоминал фонтан из перьев и драгоценных разноцвет¬ных камней. От такого венца, покры-того гнездами руби¬нов и сапфиров, тянулись вверх тонкие, вогнутые внутрь лучи из листо-вого золота. К матерчатой подкладке обру¬ча прикреплялось с двух сторон по шесть перьев, также вогнутых внутрь.
Императорским цветом считался красный. Однако, в зависимости от случая, васи-левс мог носить одежды другого цвета. На фреске Беноццо Гоццоли Иоанн V Палеолог одет в зеленый ездовой кафтан с декором из ши¬тых золотом флеронов. Мануил II как на приеме, ока¬занном ему французским королем, так и во время поездки в Англию был облачен в бе-лое шелковое одеяние. В палеологовское время василевсы чаще одевались в белые одеж-ды, хотя пурпур оставался по традиции им¬ператорским цветом.
Некоторые из атрибутов царской одежды перенимали деспоты. Трапезундские Ком-нины тоже носили красные сапожки и облекались в порфиру (Акроп., 21). В пурпур могли быть одеты севастократоры (Пахим., II, 13.-I, 108.11-12). Женщины из знатных семей час-то носили красное платье с длинными узкими рукавами, называвшееся скарлата.
Признаком принадлежности к знатному роду явля¬лись и златотканые одежды. Мате-рии, тканные золотом и серебром, обычно имели мелкий рисунок или из пере¬плетающихся листьев плюща и аканфа, или с традицион¬ным изображением птиц, животных, а также до-вольно часто с изображением палеологовского герба - двугла¬вого орла.
Из ткани с «царскими орлами» носили одежды сева¬стократоры (Там же, II, 13.- I, 108.9-10). Золотые орлы были украшением не только одежд, но и обуви (Акроп., 82.-173.13-14; Сфранд., III, 9.-291.6-7).
Наиболее распространенным видом одежды для са¬новной знати и высокого чиновни-чества был скараник, вид ездового кафтана (Пс.-Код. II). Парадный скара¬ник деспотов был украшен драгоценными камнями и уни¬зан жемчугом (Там же, II, 145.23.-146.2). У всех чи-нов от великого доместика до стратопедарха скараники были красного цвета, тканные золо-том (Там же, 152-154). Ве¬ликий примикирий, как и ряд других чинов (протасеваст, куропа-лат), имели скараник абрикосового цвета (Там же, 155). У логофета казны, протовестиария, доместика, эпарха были скараники белые с золотом (Там же, 156. 24-25.- 157.10). Великий друнгарий и чины, стоявшие ниже его, носили шелковые скараники лимонного цвета с золо-том (Там же, 158.89). Скараник переводчика имел вверху красную кисть.
Наряду со скараником, Псевдо-Кодин называет и кавадий, плотно прилегающий каф-тан с длинными за¬стегивающимися полами. Он, наряду со скараником, упоминается среди парадных одежд сановников. Деспоты носили пурпурный кавадий, усыпанный жемчугом (Там же, II, 146. 2-3). Кавадий великого доместика был дву¬цветный со златотканой каймой. С кавадием император надевал не стемму, а фиал.
Характер головного убора сановного лица или чи¬новника также зависел от его поло-жения в обществе. Шапка-скиадий великого доместика была красной с. золотом, с красным, натянутым на проволоку аиром и с красными подвесками. Скиадий же протоасикрита шил¬ся из пурпурной и белой парчовой ткани, с широкими полосами, расположенными вокруг по тулье, с трилистником из материи наверху (Там же, II, 151. 11-15; 159. 17-160, 6). Некото-рые должностные лица (мистик, логофет царской казны) носили не скиадий, а сфериче¬ский клобук из шелка светлых тонов - факеолиду.
Регламентировался и цвет обуви - сапог или санда¬лий (иподимата). Деспот носил белую с пурпуром обувь, кесарь - голубую, протовестиарий - зеленую, панипер-севаст - желтую (Там же, II, 143.7-144.2, 149.5-6; 153. 5-6, 152.22-23).
В целом одежда придворной знати и высоких чинов в поздневизантийское время стала бедней, чем в пред¬шествующие века. Различные чины были одеты в парад¬ных случаях в одинаковую одежду, которая отличалась лишь ритуальными украшениями и жезлами. У ве-ликого доместика было выполненное насечкой портретное изоб¬ражение стоящего императо-ра в короне (Там же, II, 152.2-5). Элементами костюма великого дуки были два портретных изображения василевса: впереди - стоящего, на спине - сидящего (Там же, II, 153.14-17). Великий примикирий носил на груди выполненное на стекле изображение стоящего импера-тора, сзади - сидящего на троне (Там же, II, 155.8-13). Жезл (диканикий) ве¬ликого доме-стика имел компы-шарики, у протовестиария был жезл с зеленой эмалью, у великого дуки - витой, украшенный серебром (Там же, II, 151.-15-17; 153.3- 5; 154.2-7).
Для поздневизантийского двора, судя по сочинению Псевдо-Кодина, доминирующим был красный цвет одеж¬ды, который должен был компенсировать недостаток ее пышности и разнообразия. Широко использовались в одеждах и белые парчовые ткани, которые тоже способ¬ствовали созданию эффекта особой торжественности.
Ритуал одежды, несмотря на, казалось бы, строгую регламентацию, не всегда соблю-дался. Элементы царской одежды стали доступны многим из представителей знати. Никифор Григора с сокрушением отмечал исчезновение традиций. Ранее императорский головной убор- калиптру разрешалось носить только старейшим из при¬дворной знати, причем покры-тую более скромным мате¬риалом, чем царская (Пахим., V, 1.-I, 337.10-13), юно¬шам же было положено по возрасту ходить с непокры¬той головой. При Андронике III этот обычай был до того заброшен, «что стали носить калиптры все - и юноши, и старики, как во двор-це, так и под открытым небом, притом калиптры, покрытые разнородными иностранны¬ми материалами по собственному усмотрению каждо¬го...» (Григ., XI, П.- I, 567.15-16). При-ближенные к императору люди, по своему положению не имевшие пра¬ва на одежду со зна-ками высокого достоинства, могли с согласия василевса носить ее. Так, фаворитка Иоанна Ватаца не только носила красную обувь, но даже попо¬на и поводья ее коня были пурпурны-ми, как у василиссы (Там же, П.7-1, 45).
Согласно воле императора одежда знатного человека могла иметь особые отличия. Так, зять Феодора Метохита Иоанн, став паниперсевастом (Там же, VII, 11.- 1.271.14-18), получил право носить одежду и сандалии желтого цвета, чтобы отличаться от окружавших импе¬ратора сановников. Попона его лошади тоже должна была быть желтой.
Одежда могла дариться императором в знак его осо¬бого расположения к кому-либо из приближенных. Мазарис вспоминал «пышные одеяния из белого шелка, ...по¬жалованные... императором» (Маз., 3, с.77).
Памятники поздневизантийского искусства позволя¬ют восстановить некоторые из па-радных одежд пред¬ставителей византийских правящих кругов и знати. На миниатюре к хри-совулу 1374 года Алексей III Комнин одет в черный саккос, имеющий бордюр золотого цвета с красным орнаментом. Лорос, которым подпоясан сак¬кос, тоже златотканый. Золотая коро-на, украшенная сви¬сающим жемчугом, увенчивается крестом из драгоцен¬ных камней. Суп-руга Алексея III Феодора одета в длин¬ное красное платье из материи, по полю которого вы¬тканы двуглавые золотые орлы. Ее голову увенчивает золотая корона трапециевидной фор-мы с камнями, жем¬чугом по верхнему краю и жемчужными подвесками (Дион., № 4). Вели-кий логофет Константин Акрополит на серебряном окладе иконы Богоматери из собрания Третьяковской галереи одет соответственно описанию Псевдо-Кодина. На нем длинный од-нобортный приле¬гающий кафтан-кавадий, застегнутый донизу на мелкие пуговицы и пере-тянутый узким поясом с пряжкой и со спускающимися концами; небольшой платок заткнут за пояс. На голове логофета - небольшого размера шапка с прикрепленной впереди ме-таллической пластинкой, имеющей изображение Христа. Голову супруги Констан¬тина Ма-рии увенчивает корона с жемчужными подвеска¬ми и драгоценными камнями. Великий дука Апокавк на миниатюре парижской рукописи гр. №2144 изображен в кавадии, украшенном позолоченными грифонами59.
В почти одинаковых кавадиях изображены великий примикирий Иоанн (деталь иконы «Христос-Пантократор» 1363 года, Эрмитаж), Алексей Апокавк (миниатюра Парижской на-циональной библиотеки, XIV век) и Кон¬стантин Палеолог (миниатюра середины XIV века из Бодлейянской библиотеки, Оксфорд). Это неширокие, в пол, однобортные кафтаны с очень узкими обтягиваю¬щими рукавами, с глухим вырезом под горло, без ворот¬ника, перепоясан-ные, с заткнутыми за пояс платками. Различия только в отсутствии или наличии каймы на обшлагах, по подолу и вороту, а также в рисунке ткани: это либо пальметты в медальонах, либо грифоны.
Наряду с кафтанами сохранялась и старая мода на туники и плащи. На Феодоре Мето-хите (мозаика Кахриэ-Джами) -золотая туника, поверх которой надет широ¬кий зеленый плащ с рукавами из ткани, украшенной мелкими красными цветами.
На миниатюре из рукописи «Хроники» Никиты Хониата (XIII век) Алексей V Дука Мурзуфл одет в тяже¬лые одежды в виде перепоясанного саккоса с однотонной отделкой по низу рукавов и по подолу. На ткани впере¬ди- два больших круга с грифонами; по окружно-сти вокруг грифонов вытканы бегущие, почти вытянутые в горизонтальную линию звери60.
В одной манере выполнены платья Марии Комнины Торникисы Акрополитисы (оклад иконы «Богоматери Одигитрии», Третьяковская галерея) и Евфросиньи Дукени Палеологини (миниатюра конца XIV века, Окс¬форд) - с цельнокроенным рукавом, спущенным плечом, со стоячим, плотно прилегающим воротом, широкими прорезями рукавов. Только подрезка на платье на уровне колен выполнена различно. Ткань платья Марии Акро¬политисы украше-на тканой плетенкой на фоне геомет¬рического рисунка в виде овалов неправильной формы, вытянутых по горизонтали. На материале платья Евфро¬синьи выткан геометрический рису-нок с пальметтами.
Дополнением к парадным одеждам императора, высо¬ких сановников, военачальников, богатых горожан и женщин соответствующих социальных групп были украше¬ния - золо-тые, серебряные, из благородных камней и жемчуга. Это были кольца, ожерелья, браслеты, цепи, серьги, геммы, камеи, а также украшения на одежде, диадемах, головных уборах. Не-которые из украшений имели значение талисманов. На золотые перстни на¬носились иногда надписи и монограммы Палеологов. Однако в поздневизантийское время на праздничных при¬емах золото нередко заменялось позолоченной медью, камни - разноцветными стекла-ми; сияние жемчужин часто было обманчивым.
Гребни - ктениа - знатных дам делались иногда из слоновой кости, укрепленной золотом и серебром, и укра¬шались изумрудами. Слоновой костью обрамлялись иног¬да и ручные зеркала (Четв., с. 240.925-926).
Несмотря на строгий ритуал одежды, многие стре¬мились внести что-либо индивиду-альное в свой костюм, меняя его в соответствии с личным вкусом, достоинством,, возрастом (Патр. гр., т. 154, колон. 1185. С-Д).
Парадные златотканые одежды надевались в празд¬ничные дни, при свершении двор-цовых церемоний или в случае приема иностранных послов. Ношение парчовой одежды в будни считалось предосудительным. Так, Ми¬хаил Палеолог сделал внушение своему сыну Иоанну, поехавшему на охоту в златотканом одеянии. Упрек Ми¬хаила основывался на убеж-дении, что парча является подобающей только тогда, когда она увеличивает престиж ромеев, в остальных же случаях это мотовство (Пахим., I, 14.-I, 38-39).
Одежда менялась в соответствии с временем года и погодой (Макр. Диал., 209.25-27). Зимой в качестве защиты от холода использовались меховые накидки. Мануил Фил, из-вестный писатель первой половины XIV века, в привычном для придворных кругов духе прибеднения и попрошайничества жаловался правителю, что «ворс на львиной шкуре, тонко стриженный, // весь вылез от мороза и попортился» (Пам., с. 331). Богатые дамы носили большие пелерины из заячьего или иного меха (Четв., с. 227.304). Мехом подбивались зим-ние одеж¬ды патриарха (Там же, с. 231.505). Заячьи шапки, как говорит один из персонажей басни «Рассказ о четверо¬ногих», носит и врач, и богатый торговец (Там же,, с. 227.301-303). Также использовались в зимнее время толстые суконные одежды на подкладе. Одеждой про-стых людей были плащи из грубой необработанной шерсти, войлочные шапки или капюшо-ны (Там же, 231.509--512).
Обувь также различалась по времени года. Из овечь¬ей, свиной и иной кожи изготав-ливались и башмаки-папусиа, и сандалии-иподимата, и туфли-фелариа (Там же, 232.514-515).
В поздний период все еще славились византийские сукна и тонкие шерстяные ткани. Ткани, шитые золотом и серебром, предназначались не только для изготовле¬ния одежд им-ператоров и сановников, но и для передачи в качестве дара иноземным правителям, для об-лачений высокого духовенства и предметов культового назначе¬ния, прежде всего покровов-плащаниц. На известной «далматике Карла Великого» (XV век), хранящейся ныне в сокро-вищнице храма св. Петра в Риме, представ¬лен соответствующий стилю палеологовской жи-вописи (драматизм и динамика) сюжет Преображения. Ткань «большого саккоса патриарха Фотия» (XV век, Госу¬дарственная Оружейная палата) вся заполнена изобра¬жением сцен и сюжетов, заключенных в прямоугольники или окружности. Нижняя часть саккоса украшена тка¬ными портретами Иоанна Палеолога, его супруги Анны Васильевны и ее родителей - московского князя Василия Дмитриевича и Софьи Витовтовны. Эти портреты на тка¬ни сами могут быть источником для изучения одежды палеологовской эпохи.
В поздневизантийское время оставались в моде ино¬странные златотканые сирийские и финикийские материи (Григ, XI, П.-I, 568.2-4; Пахим., I, 14.-I, 39.3). Иоанн III Ватац за-прещал пестрые шелковые и шерстя¬ные вавилонские и ассирийские ткани, а также тонкие итальянские материи (Григ., II, 6.-I, 43.15-24), но это оказалось напрасным. В течение все-го XIV века визан¬тийские авторы постоянно пишут о моде на иностранные ткани (Макр. Ди-ал., 209.14-15; Патр. гр., т. 160, колон. 837.22).
Иностранное влияние в эпоху Палеологов распростра¬нилось не только на ткани, но и на пошив одежды и го¬ловных уборов. На улицах было трудно узнать по платью, кто ромей, а кто перс или латинянин (Григ., XXXVII. 47-48.-III, 555.13-17). Появилась мода на пест-рые восточные тюрбаны. На голове Феодора Метохита в мозаичном изображении монастыря Хоры надет огром¬ный полосатый тюрбан - факеолида. Наряду с этим по¬явились и крыла-тые шляпы, напоминающие итальянские головные уборы.
Но в зарубежных официальных поездках ромеи наде¬вали традиционные одежды. Так, Мануил II и его свита обращали на себя внимание жителей Парижа и Лондона. Грекам же, наоборот, казались нелепыми платья англи¬чан с длинными и широкими рукавами63.
Иностранные путешественники и византийские авторы отмечали бедность будничной одежды византийцев. Ди¬митрий Кидонис с риторическим пафосом замечал: «Бо¬гачи ходят подобно нищим» (Апол., I, 374. 66). Вероятно, доля истины в этом была: сказывалось общее обнищание империи.
Для представителей средних городских слоев харак¬терен как элемент одежды плащ. Плащи шились из раз¬личных тканей, и торговцы «красовались своими плаща¬ми» (Григ., V, 2.-I, 127.23-24). Сельские жители хо¬дили в овчинах и войлочных шапках (Маз., 8, с. 89). Косматые шубы и плащи использовались порой как одеяла (Маз., I, с. 73; Четв., с. 231). Критский поэт Сте¬фан Сахликис заметил, что в городах многие бедняки ходили разутыми64. Рубища нищих были «грязными и кишащими паразитами» (Макр. Диал.„ 209.26-27). Вла-сяницы бедняков противопоставлялись Алексеем Макремволитом златотканым одеждам зна-ти.
Наиболее традиционной оставалась одежда духовен¬ства 65. Для богослужения архие-реи облачались в длин¬ный стихарь с широкими рукавами. Поверх него надева¬лась епитра-хиль, представляющая собой две широкие ленты, надеваемые на шею и сшитые впереди. Епитра¬хиль, спускающаяся до пола, обычно была украшена крестами и бахромой на концах. На поясе с правой сто¬роны находилась доходящая до колен подвеска из жест¬кого материала - эпигонаций. В зависимости от значи¬мости службы священнослужителями надевался большой или малый омофор, представлявший собой прямую длин¬ную полосу, драпировав-шуюся вокруг плеч таким обра¬зом, чтобы один конец свешивался впереди, другой - сзади. Верхняя часть полосы вышивалась крестами и под¬бивалась гладким, без рисунка, шелком66. Большой омо¬фор надевался только во время литургии. Златотканый саккос, напоминающий далматику западной церкви, был элементом одежды патриарха. Головным убором священ¬ников был клобук цилиндрической, немного расширенной кверху формы с черным или - для митрополитов и пат¬риархов- белым покрывалом, спускающимся на плечи.
Обычной одеждой монахов была ряса, широкая, с длинными полами и рукавами. Ряса шилась из темной, без рисунка ткани. Монашенки, судя по книжным ми¬ниатюрам, носили черные или коричневые мантии, наде¬ваемые на темное длинное платье. Мантия могла быть менее или более длинной, но обязательно широкой, создававшей многочисленные склад-ки67. Голову мона¬хини покрывал спускающийся на плечи черный или ко¬ричневый платок. Монахини из верхних слоев общества могли носить красно-синюю одежду68. Монашенки мона¬стыря Лива получали два раза в год, в апреле и в ок¬тябре, одежду, выдаваемую на год или на два. Это были две туники, одна полотняная накидка, три пары чулок69. В женском монастыре Богородицы также получали в год две белые туники, черную мантию, две пары обуви. Через каждые три года им давали сверх того мантию, две коф¬ты, чепчик и накидку70.
Многие из дорогих облачений священников, равно как церковная утварь, оклады икон оказались после падения Константинополя в руках турок. Дукой описана сцена поведения турок спустя три дня после захвата столицы империи. Один из них был одет в саккос перво-священни¬ка, другой перепоясался золотой епитрахилью и тянул на ней связанных друг с другом собак; иные из турок вместо плащей закутались в златотканые плащаницы; многие ели из дискосов и пили несмешанное вино из церковных потиров (Дука, 42.-312, 3-14).
Византийские мужчины палеологовской эпохи по давней традиции носили бороды. Борода могла быть длинной или средней длины, пышной или разделенной надвое и завитой (Пахим., II, 9.-I, 104.15-17; Акроп., 18.-32.1; Дион., № 4). Делегация Мануила II обраща-ла на себя внимание европейцев прежде всего бородами, непривычными для европейского мирап. Однако в XIV веке некоторые представители высших слоев по об¬разцу латинян стали брить бороды. Сын Адроника II и Ирины Монферратской Феодор, выбрав себе в жены итальянку, остриг бороду и стал брить лицо (Григ., IX, 1.-I, 396, 16-17).

 Иллюстрации к статье: