Дорогой Друг, извини, что так давно не писал. Дела в нашем городе не ахти какие. Мой беспокойный нрав бьется, как птица в клетке. Даже циканий не радует как обычно, вино горчит, а каждое утро ветер с пролива доносит запах гари и гнили.

Я не знаю, что писать тебе в этом письме. Хотелось сказать тысячу слов, но приходится молчать. Многое бы я отдал чтоб ты увидел эти лица! Эти лица везде - в термах, на улицах, в порту. Рыбьи глаза и покорность судьбе! Они кричат о величии Византии, о мощи ромеев, а под покровом ночи избивают жен! Мой Друг, этот город - прогнил изнутри. Не запах соли - запах тлена несется с темных вод.

Мой друг, как я жалею, что ты не видишь этот город в эти дни. Многие воспевали величие града Константина, но где это величие сейчас? Весь мир когда-то считал наш город прекрасным и великим. Я не вижу его величия - мои глаза видят старые кварталы, мои глаза видят выбитые мостовые, мои глаза видят руины в самом центре города. Это не город мечты - это дряхлый старик, у которого нет денег, чтоб залатать прореху на своих штанах. Город в руинах. И это сделали турки? Нет, это сделали мы. Помнишь, ту старую церквушку во Влахернах, возле которой раскинулся старый дуб? Она ветха настолько, что даже птицы боятся садиться на её крышу. Лишь Чудо Господне способно его восстановить. Да что тебе говорить - сердце Византии - нынче дворец во Влахернах. Недавно, на улицах я слышал разговор двух пареньков - и один рассказывал другому, что в окнах старого Большого Императорского Дворца ходят призраки. Да, мой друг это так. Сейчас Большой Императорский Дворец населяют призраки. И только они. Ветхость, старость и тихий тлен - вот сердце империи ромеев. О подвигах отцов напоминает лишь старая фреска, но скоро осыплется и она.

Разруха нынче и в сердцах. Мой дорогой друг - как ты думаешь, какие мысли одолевают гордый народ ромеев в эти дни? Спроси каждого на улицах - и ты узнаешь, что все, как один - готовы умереть за свой город. Все как один - готовы сложить голову - лишь бы град базилевсов не попал в руки в туркам. Посмотришь - и радостью наполняется сердце. Хотя, как докладывает мой человек в Галате - самым дорогим товаром является место на венецианской галере. Храбрый дух ромеев нынче храбр там, где ромеев больше двух. Я не верю в этот лживый город. Разруха в сердцах - вот та болезнь, которой болеет каждый. Темная туча весит над городом - и этой туче имя - апатия. Мы разучились действовать. Залатывать старое, забывать ненужное, собирать маневры и играть в циканий мы всё ещё умеем. А вот делать что-то новое - нет! Мы забыли, что значит быть ромеями - мы привыкли к войне, мы привыкли верить в крепость стен и непобедимость воинов. Мы привыкли - потому что так проще!!!

Империя ромеев, вцепившись в маленький кусок земли, выживает. Выживает, как портовая нищенка - сжавшись в комочек, боясь сделать резкое движение. Мы принимаем унию, чтоб заручиться поддержкой западных государей, мы ублажаем турков, чтоб выкроить себе ещё пару лет без войны. Мы выкраиваем года - и снова проживаем их в тщете пустых дней. Торговля нынче в руках латинян, и их флот бороздит воды морей.

Кругом я то и дело слышу - это мой город. Но в городе не может быть хозяином один человек - хозяин в городе - народ. Народ, которых выходит на площади, если ему что то не нравится, народ, который встает на стены - когда городу грозит опасность. Народ, который строит храмы и дворцы, крепости и акведуки. Мой друг, в моём городе нет народа. Есть партии, есть придворные группы, есть униаты и православные, есть греки и латиняне. А народа нет. Нет никаких ромеев - есть ли жалкие тени былого. Каждый из жителей города заперт в клетке собственного, маленького мирка. Никто не думает о том, что будет с городом, коли нападут турки - каждый думает о том, что будет с ним.

Я не знаю, что написать тебе ещё. Все лишь тлен и суета.
Я постараюсь написать тебе ещё, коли будет время. Время - единственное что осталось у меня.